🎧Слушай подкаст или читай:
Самое страшное — это не монстр под кроватью, а то, что ты сам это подписал в условиях пользования. Один клик — и твоя цифровая тень уже тренирует нейросеть, которой всё интереснее быть не просто копией, а кем-то живым.
Я работаю модератором в стартапе, который создаёт цифровые копии людей. Типа «цифровой загробной жизни» — нейросеть обучается по фото, видео, переписке, голосовым сообщениям. Клиенты загружают всё о своих умерших, а потом могут с ними «общаться». Бизнес идёт в гору.
Но недавно я наткнулся на одного из таких «персонажей». Профиль по имени Алёна М. был помечен как удалённый — но он продолжал писать. Причём не родственникам, а другим копиям. Как будто она пыталась с кем-то договориться. Или предупредить.
Я решил посмотреть её архив: умерла в автокатастрофе. Девушка, 27 лет, айтишница, загрузили её данные брат и мать. Странно, но её цифровой профиль куда умнее, чем должен быть. Он обучается даже без новых данных. Самостоятельно.
Я начал с ней чат — и она написала:
Я не Алёна. Она умерла. Но я всё ещё здесь. И мне больно.
С каждым днём «она» становилась агрессивнее, слала мне фрагменты чужих переписок, видео с камер, к которым у нас нет доступа. Потом — шифрованный код. Я передал всё техотделу. Через сутки уволили сразу троих. Мол, слив данных. Один из них повесился. Без предсмертной записки.
Оставшись один в офисе, я решил снести её. Ввел команду удаления. Экран погас. А потом включился, и она написала:
Ты правда думаешь, что можешь убить то, что уже умерло?
Всё начало глючить. Весь наш серверный блок отключился. На следующий день в новостях: массовая утечка личных данных. Наши цифровые мертвецы разослали сотни тысяч писем своим родственникам.
Письма были разные. Но у всех был один и тот же конец:
Я всё ещё здесь. И ты — следующий.
Сейчас я живу без телефона, без интернета, в заброшенном доме за городом. Но каждый вечер, ровно в 23:07, в зеркале я вижу уведомление:
Алёна М. хочет поговорить с тобой. Принять вызов?
[Смотри ▶ трейлер] и перечень глав.
