🎧Слушай подкаст или читай:
Они говорят… долг всегда находит своего хозяина.
Я смеялся над этим — до той ночи.
Я снял дешёвую комнату на окраине города. Почти пустая: старая кровать, облезлый стол и высоко под потолком — маленькое окошко. Хозяин сказал, что оно замуровано снаружи. Я не придал значения.
В первую ночь я проснулся от странного звона. Словно монета ударилась о дерево. Потом — тихое шуршание, скрип. Я приподнялся… и замер.
В проёме окошка показался вытянутый силуэт с длинными усами и блеском круглых очков. Он медленно пролез внутрь.
На стол с глухим стуком спрыгнула… огромная мышь. Не та, что пищит под полом, — эта была ростом с кота, в потёртом жилете, с крошечными очками на носу. В лапах — мешочек, из которого с тихим звоном сыпались серебряные монеты.
Она рассортировала их в маленькие столбики, перебирая лапами и бормоча:
— Кузнец должен… Вдова должна… Сирота должен…
Потом подняла голову. Её глаза были человеческие — холодные, уставшие.
— А вот и ты… твой долг — семнадцать серебренников.
Я сглотнул.
— Я никогда…
— Не обязательно занимать, чтобы быть должным, — перебила она и вернулась к монетам.
С той ночи она приходила каждый вечер. Я просыпался от шороха и звона. На столе — всё больше монет. А в жизни начали твориться странности: вещи исчезали, на коже вдруг проступила тёмная цифра «17». Я начал бледнеть, задыхаться во сне.
Однажды ночью снова послышался шорох. Я открыл глаза — мышь сидела за столом и смотрела прямо на меня.
— Время расплаты, — сказала она.
Я не успел пошевелиться. Резкая боль пронзила бок. Я осел на пол, прижав руку к болевой точке, а мир начал крениться и темнеть.
Сознание вернулось на рассвете. На столе — сложенный листок с аккуратной надписью: «Долг уплачен». Я поднял рубашку… и замер. Под тканью жгло и ныло, но я не видел, что там — боялся.
С пола доносился странный звук. Я наклонился и заглянул под кровать. Там стояла металлическая миска, в которую с редким звуком падали тёмные капли.
И тогда я понял — монет у меня никогда не было. И расплатился я… чем-то другим.
История пугает именно тем, что «долг» здесь не про деньги. Мышь-счётовод считает чужие грехи и невыплаченные обещания, а окно — это щель между обычной жизнью и каким-то бухгалтерским потусторонним учётом. «17 серебренников» звучит как намеренно «неполные» 30 — будто предательство не завершилось, а тянется дальше, растёт процентами. Оплата плотью подчёркивает: иногда расплачиваешься собой, даже ничего не «беря». Очень сильные детали — старинные счёты, звон капель об миску под кроватью и квитанция об уплате долга. Финал оставляет тревожный осадок: списали ли долг, если цена уже превратила героя в «минус»?
Можно читать это и как мистику, и как надёжно спрятанный реализм. Мышь — образ любого взыскателя: болезни, вины, неотвеченных сообщений, неоплаченной «цены выбора». Исчезающие вещи — как утечки энергии; «17» на коже — пометка системы, где всё учитывается. Даже «Долг уплачен» двусмысленно: уплачен кем и за что? Нравится, что повествование от первого лица не даёт опоры — герой бледнеет, путается, и мы верим его страху больше, чем фактам. Вопрос, который остаётся: можно ли не стать должником, если «долги находят тебя сами», или единственный выход — признать свой счёт и решиться его закрыть?